Все наши дела в районе Хинельских лесов были закончены. На бригадном совещании обсуждали вопрос о возвращении на свою базу. Там у нас остались больные, легкораненые и охрана в небольшом количестве. Это у нас вызывало большую тревогу. Если немцы узнают, что бригада убыла в другой район, а на базе остались больные и раненые, не применут воспользоваться случаем и совершат свое черное дело.

Обратный марш бригады мог оказаться наиболее сложным. Фронт с каждым днем приближался, и мы при совершении марша в любое время могли встретиться с отступающими частями противника.

Не исключена возможность на марше встретиться и с подходящими из глубины резервами противника. Единственным укрытием для нас на марше служили населенные пункты. Крупные лесные массивы начинались только с приближением к Дмитриевскому району.

Для немцев в зимнее время местом остановок служили тоже только населенные пункты. Поэтому на марше требовалась особая осторожность, дисциплина и хорошая организованная разведка во всех направлениях. Обратный марш решили совершать только ночью. Марш должен быть форсированным. Требовалось за ночь пройти не менее 40 километров.

Все партизаны были  посажены на сани и верхом. Спешивались по команде, для разминки и обогревания. Где можно двигались рысью. В действительности за ночь проходили более, чем по 50 километров. За две ночи бригада подошла к лестному массиву Дмитриевского района. Отсюда до нашей базы оставался небольшой один переход. По лесному массиву можно было двигаться и днем. В этих районах нам были известны все тропинки. Обратный марш бригада совершила быстро и благополучно. Никто из личного состава не обморозился. Все прибыли здоровыми. Залогом этому было и то, что на всех дневках личный состав партизан тщательно проверялся, кому было нужно, оказывалась всевозможная помощь, включая и медицинская. На дневках как личный состав, а также и кони были хорошо накормлены и нормально отдыхали.

На базе оказалось все в порядке. Больные наши, даже которые заболели тифом, начали поправляться. Здесь мы чувствовали себя хозяевами. Как говорит пословица: «Хорошо в гостях, а дома все-таки лучше». Возвратились мы в конце февраля 1943 года. Чувствовалось во всем приближение фронта. Совинформбюро передавало о продвижении наших войск в сторону Курска и Харькова. Расстояние с каждым днем между нами и передовыми частями Красной армии все сокращалось.

Приближение Красной армии почувствовали все отщепенцы, которые пошли на службу к фашистам. Ежедневно начали поступать доклады командиров отрядов о массовой сдаче  в плен полицаев. Сдавались не одиночки, а целые подразделения. Командиры отрядов запрашивали, что делать с ними, как поступать.

Расстрелять – нельзя. Они начали сотнями приходить. Запросили Центральный штаб партизанского движения, как поступать с пленными полицаями. Нам ответили: «Разоружать и держать их при отрядах до подхода Красной армии». И так, занимаясь повседневной работой, мы стали ожидать подхода Красной армии.

На встречу частей Красной армии мы выслали разведку на довольно большое удаление от базы. Наша разведка должна встретить передовые части регулярных войск и провести их кратчайшим путем. Перед нашей бригадой образовался вотум. Немцев перед нами не оказалось. Отдельные немецкие части обходили наши районы и отступали в направлении городов.

Наши отряды свободно охотились за отходившими немецкими подразделениями и уничтожали их. Появились немецкие пленные у нас даже из летного состава.

При запросе штаба партизанского движения об отправке немцев на Большую землю нам отвечали, что они не представляют в настоящее время большой ценности. Это были пленные из разбитых частей, которые в беспорядке отходили на Запад. Эти немецкие части штабам наступающих войск Красной армии, очевидно, были известны.

Приходилось некоторых из них отправлять к прабабушкам в потусторонний мир. В бригаде воевал вместе с нами незаурядной храбрости человек по имени Ян. Точно не могу теперь припомнить, кто он по национальности – чех или венгр. По-русски он сносно уже научился разговаривать. Был награжден орденом «Красного знамени» за проявленный героизм и мужество в боях. Неоценимую услугу он приносил бригаде.

Обладая знанием немецкого языка, он ходил в дальнюю разведку с нашими разведчиками и приносил очень ценные сведения. Не знаю, какова его дальнейшая судьба. Ребята в шутку говорили: «Ян, кончится война, женим тебя на русской девушке и останешься жить в Советском Союзе».

Он только улыбался и поддакивал. Вероятно, ему эта шутка нравилась. Теперь все мы уже со дня на день с нетерпением ожидали встречи с наступающими частями.

Числа 25-26 февраля наша разведка в районе г. Фатежа встретила разведывательное подразделение наступающих войск и привела их в бригаду.

Солдаты, сержанты и командиры попали в объятия партизан и пошли по рукам как сувениры. Казалось, не будет конца восторгам и объятиям. Это вполне закономерное явление. Уж больно люди в тылу врага истосковались по родной советской власти. Весть о прибытии подразделения Красной армии моментально разнеслась по близлежащим населенным пунктам. В лес потянулись жители из окружаюших деревень. Каждый хотел посмотреть и пощупать воинов родной Красной армии. Принесли свои угощения.

Как-то стихийно собрались партизаны и получился митинг с последующим дружеским обедом партизан, жителей местных деревень с воинами-освободителями.

Командование бригады после встречи с разведподразделением решило занять районный центр Михайловку и удерживать его до подхода основных частей Красной армии. Отряды бригады вошли в Михайловку, по сути дела, без боя. Полицейские подразделения, комендатура и охранные подразделения немцев при вступлении отрядов в населенный пункт разбежались.

В Михайловке мы находились до встречи с передовыми частями 132-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник Шкрелев. Эта встреча произошла числа 3-4 марта 1943 года.

Командование бригады устроило вечер встречи со скромными угощениями. А для нас это был и вечер расставания. Через несколько дней мы все разъехались по разным местам и большинство из нас уже не встречались друг с другом.