Немецкое командование, видать, наконец решило, что, если не покончить с партизанами, то хотя бы нанести партизанам серьезное поражение, от которого длительное время мы не смогли бы оправиться. В первых числах ноября 1942 года неожиданно для нас начали прибывать в зону нашего действия регулярные немецкие части и располагаться по населенным пунктам вокруг лесного массива, где располагалась бригада. Сначала немецкие войска располагались недалеко от нас, в Дмитровском районе. Буквально через 2-3 дня они начали заполнять населенные пункты других районов. Разведка через связных населенных пунктов доносила данные о противнике довольно подробные. Прибывала не только немецкая пехота, но и танковые части. Вначале, когда немецкие части концентрировались в одном районе, мы предполагали о возможности временного расположения частей на отдых, двигающихся к фронту.

Была дана команда об усилении действий нашей разведки во всех направлениях. Одновременно посылали группы на более удаленное расстояние за пределы концентрации немецких войск, чтобы иметь наиболее полные данные о намерениях противника. Когда немецкие части обложили нас кругом, стало ясно, что они стягивают войска для нанесения серьезного удара по бригаде. Версия отпала о том, что немецкие войска после короткого отдыха отправятся на фронт или передислоцируются на другое направление.

Окончательно развеяло нашу версию о временном размещении немецких войск прибытие в эти районы большого количества полицейских подразделений. Немцы всегда собирали этих подонков, где замышляли карательные действия. У этих подонков оказывались к тому же длинные языки. Еще медведь был в лесу, а они уже начинали делить шкуру. Среди местного населения они распространяли слухи об окончательном разгроме партизан. Эти слухи, распространяемые полицаями, немедленно передавались нам. Из деревень начался наплыв к нам местных жителей, которые искали защиты от карателей только среди партизан. Прибывшие местные жители подтвердили слухи о борьбе с партизанами. Немцы ходят и болтают среди населения: «Партизан капут».

Нам стало окончательно ясно, что немцы стягивают части в этот район для проведения очередной карательной экспедиции против партизан. Командир бригады Панченко собрал штаб и командиров отрядов, которые находились вместе со штабом бригады. На основной базе находились Михайловский отряд, Железняка, Тростянский и кавалерийский. Дмитровский и Дмитриевский отряды располагались от нас примерно в 8-10 километрах. Связь с ними поддерживалась по радио. Командир бригады решил пока Дмитровский и Дмитриевский отряды не трогать, но держать их в полной боевой готовности на случай отражения наступления противника или выступить на помощь нам.

Разведка и командиры Дмитровского и Дмитриевского отрядов доносили, что в их районах расположения немцев не обнаружено. Очевидно, немцы считали, что вся группировка партизан находится в лесу «Опажье». На совещании командир дал указание о минировании всех дорог и танко-доступных мест. Усилить разведку, выставить с пулеметами боевое охранение, заминировать все подступы к нашим окопам. Проходы на минных полях должны знать только подразделения, которые выдвинуты в боевое охранение. Для борьбы с танками у нас противотанковой артиллерии не было. Единственное средство борьбы с танками противника – это мины и гранаты, а также было несколько противотанковых ружей. Командиры отрядов получили указание, где какой отряд должен занять оборону.

Решили дать бой карателям, хотя мы знали, что силы не равны, противник превосходил нас в живой силе, вооружении и технике. За нами были такие преимущества как бесстрашие в борьбе с противником наших бойцов и командиров, детальное знание местности, подготовленные блиндажи и окопы, которые служили средством защиты. Командир бригады предупредил о серьезности обстановки. Отступать днем будет некуда, стоять будем на смерть. Осложняло наше положение и то, что в расположении бригады скопилось большое количество мирных жителей, женщин, детей и стариков. С ними необходимо было провести работу, чтобы они не поддавались панике и вели себя благоразумно. Жизнь не остановишь. В такой обстановке во время совещания прибежал фельдшер из кавалерийского отряда и доложил, что там в лесу рожает женщина. Командир ответил: «Вы фельдшер, вы и принимайте роды». Вот в такой обстановке мы приготовились встретить немцев. Обстановка сложная, но настроение бойцов, где мы проходили, было боевое.

На наших людей можно было смело положиться, что они не подведут – в бою не дрогнут. В полной боевой готовности в ожидании наступления немцев мы пробыли немного больше суток. 5 ноября немцы перешли в наступление. Перед наступлением по лесу открыли сильный артиллерийский огонь. Авиация противника также не осталась в стороне и произвела несколько налетов по лесу и довольно много сбросила бомб. Однако бомбежка и артиллерийский обстрел почти никакого урона нам не причинили. Вся артиллерийская стрельба велась не прицельно, беспорядочно, больше всего рассчитывая на моральный эффект. Но личный состав партизан был не один раз в боях и выходил победителем из довольно сложных ситуаций. Обстрел и бомбежка длились немного больше часа. Вслед за артобстрелом двинулись танки, но на своем пути то один, то другой танк выходил из строя от наших мин, так и не приблизившись к опушке леса. Разминировать немцам проходы для танков не давали наши партизаны, которые по мере надобности вели прицельный и интенсивный огонь по приближающейся живой силе. Около десятка танков противника остались на поле боя. Немцы стали осторожнее. Танки начали вести огонь с дальних дистанций и маневрировать вдоль фронта.

Поднялась пехота противника и полицаи и пошли в атаку. Причем, очевидно, от страха они подняли такой крик, чтобы мы прекратили сопротивление и сдались, что вообще трудно было понять, чего они хотят. Но крик их быстро вместе с атакой захлебнулся. Подпустив пехоту противника на расстояние 150-200 метров, наши бойцы открыли интенсивный прицельный огонь из пулеметов, автоматов и винтовок. Почти каждый выстрел партизан достигал цели. Противник же вел интенсивный огонь, который больше всего был рассчитан на шумовой и моральный эффект, но потерь такая стрельбы нам не приносила.

В первый день боя, т.е. 5 ноября, противнику удавалось на некоторых участках вплотную подойти к опушке леса и вклиниться в лес. Умелые действия партизан быстро выбивали противника из леса обратно на чистое поле. Впервые мне пришлось столкнуться в бою с незаурядным талантом комиссара бригады как партийного работника. Там, где было трудно, внезапно появлялся комиссар бригады Федосюткин А.Д. Он как бы из-под земли появлялся в трудную минуту и умел ободрить людей. И положение стабилизировалось. Наступили сумерки, и бой постепенно начинал затихать. Ночью боевые действия прекратились.

Партизаны оставались на занимаемых рубежах. Мы еще не могли знать, что предпримет дальше противник.

Прекращение огня дало нам возможность накормить личный состав и обдумать дальнейшие наши действия, если противник возобновит свое наступление. Была дана команда Дмитровскому и Дмитриевскому отрядам быть готовым к выступлению и удару по противнику с тыла. Эта мера вызывалась необходимостью на случай нашего выхода из обложенного кольца, т.е. на случай прорыва из окружения.

Обычно предыдущие карательные операции противника против партизан заканчивались дневным боем. К ночи они уходили в населенные пункты, и на этом все заканчивалось. Надо отметить, что предыдущие операции проводились более мелкого масштаба без привлечения танковых подразделений. На этот раз противник применил более крупные силы и средства.

За день боя противник потерял более 10 танков и бронемашин и большое число живой силы. Подсчитать, конечно, его потери было трудно, но по предварительным данным потери достигали более 200 человек убитыми. Особенно поредели ряды полицаев. Наши связные из населенных пунктов доносили, что настроение полицаев сильно ухудшилось. Они поговаривали, что если еще день такого боя, то от полицаев ничего не останется.

Командование бригады приказало выслать по всем направлениям разведку, включая и в населенные пункты, где расположились немцы. Необходимы были наиболее точные данные о намерениях противника, чтобы принять наиболее правильное и разумное решение. Отступать пока мы не собирались. Наши потери за день боя показали, что мы можем наносить большие потери противнику с минимальными потерями для себя. За день боя у нас не оказалось ни одного убитого и только около 15 человек раненых различной тяжести. Раненым была оказана первая помощь. Отправить их для дальнейшего лечения в тыл мы не могли. Наш аэродром был занят противником, и принять самолеты мы не могли. Решили покидать место стоянки только в крайнем случае, когда борьба окажется бессмысленной. В этом районе у нас была основная база, включая и продовольственную. Позиции были хорошо подготовлены для ведения оборонительного боя. Напрашивался вариант ночью ударить по противнику, занявшему населенные пункты, но этот вариант был бы хорош при соблюдении элемента внезапности, хорошем знании расположения противника и хотя бы при равных силах.

В противном случае мы оказались бы в невыгодном положении и могли понести огромные, ничем не оправданные потери. Теперь ход наших дальнейших действий можно было решить при получении наиболее полных разведывательных данных, которые мы ожидали с нетерпением. До получения разведывательных данных командование бригады и командиры штаба решили побывать на местах во всех отрядах, поговорить с людьми, рассказать итоги дня боя и, естественно, подбодрить людей.

Везде, где мы побывали и беседовали с людьми, настроение царило приподнятое. Партизаны понимали, что сегодняшний день без боя выйграли мы, а не немцы. Нас беспокоила и еще одна сторона. Мы не могли выдержать длительности боя из-за отсутствия достаточного количества боеприпасов, пополнить которые в сложившейся обстановке мы не могли. Поэтому отрядам была дана строжайшая установка беречь боеприпасы. Стрелять только наверняка. После обхода отрядов собрались все в штабе в ожидании поступления разведывательных данных.

Разведка долго себя ждать не заставила. Начали прибывать разведгруппы с различных направлений. Разведка докладывала, что немцы вокруг леса расставили огневые точки (пулеметы), патрулируют по всем дорогам бронеавтомобилями, а на отдельных направлениях поставили танки. Все данные говорили о том, что немцы не собирались покинуть нас. На утро ожидалось повторное наступление противника.

Все разведданные и наши выводы о намерениях противника передали в отряды. Одновременно отрядам было отдано распоряжение быть готовым к отражению наступления противника с утра 6 ноября. Мы не ошиблись в своих предположениях. С утра 6 ноября, в канун 25-й годовщины Великой Октябрьской революции, немцы снова перешли в наступление. Действие началось с бомбардировки и артобстрела нашего леса.

Очевидно, немцы все-таки рассчитывали на моральный эффект. Считали, что путем огневого воздействия смогут сломить сопротивление партизан к борьбе. Но они не знали, что такое партизаны, чтобы сломить их моральный дух. Шаблон их действий был известен не только командованию, но и всему личному составу. После бомбардировки и артобстрела последовала атака пехоты и танков. Танки уже действовали более осторожно, очевидно, потери первого дня боя охладили их пыл и предвзятое мнение о партизанах.

За ночь были снова заминированы все танко-опасные направления. День 6 ноября для нас оказался довольно жарким. Бои шли все с нарастающей силой. Немцы принимали все силы, чтобы сломить сопротивление партизан и принудить к сдаче. Им удавалось то в одном, то в другом направлении вклиниться в нашу оборону. Но как только они входили в лес, вся спесь с них моментально слетала. В лесу их на каждом шагу подстерегала смерть.

Командир, комиссар бригады и командиры штаба находились на самых ответственных участках боя. Напряжение доходило до предела. Там, где несколько ослабевал бой, приходилось оставлять минимальное количество бойцов, остальных снимали и перебрасывали на другие участки, где положение складывалось наиболее тяжелым.

Нам в лесу маневрировать личным составом было более легко, чем противнику. Мы знали каждый куст. Наши бойцы появлялись неожиданно там, где немцы их не ожидали. Немцы в лесу были скованы и лишены всякой возможности к маневру живой силой.

Наши подразделения несколько раз выбивали немцев и полицаев из лесу, но противник возобновлял атаки с новой силой. Неоднократко в течение дня немцы вызывали авиацию, которая продолжала бомбить наше расположение, однако успеха они не достигали. Потери же противник нес довольно значительные.

Из-за потерь на отдельных участках до ввода подкрепления противник прекращал атаки. Целый день 6 ноября наши отряды отражали ожесточенные атаки превосходящих сил противника. Иногда складывалось критическое положение, но мы верили в успех боя. Пока есть боеприпасы – немцам нас не разбить. К вечеру бой начинал стихать. На ночь из лесу противник вывел свои подразделения обратно в населенные пункты. Они понимали, что оставить в лесу на ночь свои подразделения, значит оставить подразделения на верную гибель. К вечеру пошел обильный снег и усилился мороз.

Мы сначала полагали, что все растает, поскольку земля была совершенно талая, но мы в своих преположениях ошиблись. Одновременно со снегом к полуночи начал крепчать и мороз. Нужно было решать, что делать дальше. Командир выслушал всех командиров отрядов о положении на их участках обороны и о личном составе. Одно радовало, что потери в отрядах за день такого ожесточенного боя были небольшие. Всего было убито менее 10 человек и около 30 десятков ранено, причем большинство из них были легко ранены и могли самостоятельно передвигаться. Огорчало другое, в отрядах боеприпасы были на исходе. Еще день такого боя мы больше не сможем выдержать. Оставшихся боеприпасов хватит не более, чем на 2-3 часа напряженного боя. Необходимо было знать дальнейшие намерения противника. Возможно, немцы после двухдневного неудачного боя уберутся восвояси, тогда мы остаемся на месте. Необходимо было отправить раненых и пополниться боеприпасами и взрывчатым веществом. Взрывчатое вечество нужно было для дальнейших подрывных работ.