Прежде чем приступить вплотную к своим обязанностям,
командир соединения предложил мне оформить подробную докладную записку о всем
виданном на всем пути нашего движения. Мне пришлось потратить на эту работу
больше трех дней. Необходимо было восстановить по памяти не только что видел,
но и показать относительно точное месторасположение вражеских гарнизонов,
комендатур, огневых точек. Не знаю насколько мне это удалось, но по тону оценки
командира и комиссара, они были вполне удовлетворены. Многие мои данные
подтверждались уже имеющимися у них данными результатов разведки, которые были
получены через другие источники разведки.
В последующем описании я буду соединение именовать Первая
Курская партизанская бригада. В наших районах действовало еще одно партизанское
соединение Курской области под командованием Казанова. Очевидно, для удобства
управления этими соединения вышестоящий штаб партизанского движения
переименовал их в 1-ю и 2-ю Курские партизанские бригады.
Бригада жила своей жизнью. Отряды и отдельные группы
ходили на выполение боевых зданий по подрыву эшелонов, железнодорожных путей,
уничтожение отдельных небольших гарнизонов, а также вели разведку и наблюдения
и разъяснительную работу среди населения. В это время стояло относительное
затишье. Я с разрешения начальника штаба бригады решил использовать это затишье
и более подробно ознакомиться с отрядами и их руководством, да и самого
показать, чтобы в последующем было полное взаимопонимание.
Наша бригада в своем составе имела 6 партизанских
отрядов: Дмитриевский отряд под командованием Ивана Ивановича ..., в последющем
им командовал Беспарточный. Это был по численности самый большой отряд. Он в
своем составе насчитывал более 800 человек. Следующий отряд Дмитровский под
командованием Миленина, Тростянский отряд под командованием Алексеева,
начальником штаба был Новиков. Этот отряд по отношению к Дмитровскому и
Дмитриевскому был намного меньше. Всего он насчитывал несколько больше 200 человек.
А также был Михайловский отряд под командованием Ивана Михайловича Кожина.
Отряд по своей численности был промежуточным между первыми двумя отрядами и
Тростянским отрядом. В отряде насчитывалось примерно 500 человек.
Вышеперечисленные отряды отражали административное
деление. Они назывались именем тех населенных пунктов, где формировались.
Руководство этих отрядов в основном было из этих районных центров, название
которых носили отряды.
В бригаде было еще два особых отряда, которые были
сформированы в основном из кадровых военных: солдат, сержантов и командиров.
Один из них назывался именем «Железняка» под командованием капитана Фадеева.
Капитан Фадеев был кадровым офицером из зенитной артиллерии. Второй отряд
назывался кавалерийским. Командовал этим отрядом боевой командир Меркушенко,
начальником штаба был старший лейтенант Пименов.
Этот отряд соответствовал своему названию. Весь личный
состав отряда был посажен на коней. Отряд был небольшой, всего немного более
100 человек, но, естественно, самый подвижный. Если требовалось быстро и
внезапно уточнить обстановку или выполнить другое срочное боевое задание –
направлялся кавалерийский отряд. Имелись в бригаде и другие мелкие
подразделения. Хозяйственное подразделение, отдельные подрывные группы, которые,
как правило, подчинялись командованию бригады. В отрядах тоже имелись такие
группы и действовали они по заданию командования отрядов. Однако, все операции
и действия согласовывались с командованием и штабом бригады. Отряды
организационно делились на роты, а роты соответственно на взводы, кроме
кавалерийского отряда, который ротного деления не имел. Во всех отрядах, где
мне пришлось побывать, всюду я встречал жизнерадостные, улыбающиеся лица
партизан. Настроение у всех партизан было боевое, казалось, пошли этих людей в
огонь или в воду, они выполнят приказ – пойдут, не задумываясь.
Мнение мое о командирах и комиссарах отрядов было самым
благоприятным. Все они оставляли о себе после разговора неизгладимое
впечатление. Добрые, обаятельные, по-боевому настроенные товарищи. Особое
впечатление произвел на меня Кожин Иван Михайлович – командир Михайловского
отряда. Он всем своим разговором, манерами вести себя с собеседником особо
располагал к себе. Впоследствии мы как-то подружились друг с другом и, казалось,
будто мы уже знаем один другого длительное время.
В штабе лучшим моим советчиком был комиссар Федосюткин
Андрей Дмитриевич. Он не на много был старше меня, но я к нему относился как к
родному отцу. Был в штабе кадровый политработник, полковой комиссар Померанцев,
но к нему мало кто обращался. Он, бывало, при плохом настроении мог вместо
вразумительного ответа бросить фразу: «Что-то ты, мол, глупый, спрашиваешь о
таких пустяках». И так понемного я начал входить в суть дела своей работы и
вливаться в партизанскую жизнь.
Оперативную работу мы вели вдвоем с майором Домбровским
Валентином, предоставив полную монополию вести разведку капитану Шепилову и
нашим работникам «ЧК». Постепенно я начал привыкать к партизанской жизни.
Группы партизан, а то и целые отряды, постоянно выполняли боевые задания,
нанося большие потери противнику. В зону действия партизан ни полицаи, ни немцы
малочисленными подразделениями не показывались. А если по неопытности своей и
забредали какие-нибудь подразделения, то редко кому удавалось унести ноги.
Здесь поддерживалась советская власть. При появлении в
населенных пунктах немцев, полицаев или вообще незнакомых лиц в бригаду
немедленно прибывал связной из этого населенного пункта и докладывал все
подробности. Однажды несколько наших разведчиков попали в ловушку в деревне
Асмань.
Обычно, сюда полицаи не заходили, но не бывает правил без
исключения. Наши ребята, ничего не подозревая, вошли в деревню и зашли в первую
попавшуюся хату. Их не успели предупредить местные жители. Они были окружены в
хате и в неравном бою все погибли. Необоснованная беспечность стоила жизни пяти
нашим храбрецам. Полицаи, правда, тоже ни один не ушел. Пока они вели бой с
нашили разведками, в бригаде это было уже известно.
Бойцы Дмитровского отряда немедленно выступили, а это
было в 30 минутах формированного марша от места стоянки отряда, окружили места,
где находились полицаи, и всех уничтожили. 11 человек взяли в плен. С ними
разделался капитан Алекссев. Он очень переживал за одного своего товарища,
которого убили полицаи.
Особенно отличалась группа подрывников во главе с его
командиром по имени Иван. В бригаде все его так называли, и я сейчас за
достоверностью времени, так и не знаю настоящей фамилии этого храброго и умного
командира. Его группа давала крепко чувствовать немецкому транспорту.
Немцы по ж/д линии Конотоп-Львов-Киев уже не могли без
солидной охраны двигаться. Каждый эшелон сопровождала солидная охрана солдат, а
впереди поровоза пускали бронированные платформы.
Когда составы сопровождала солидная охрана, и впереди
пускали бронированные или вообще с каким-либо балластом платформы, ребята применяли
другую тактику. Находили удобное место и караулили состав с противотанковым
ружьем. Стреляли по паровозу, выводили его из строя, а охрану, пока она не
пришла в себя, расстреливали из пулеметов.
Когда немцам поспевало подкрепление – партизан уже и след
простыл. Как правило, немцы до утра палили неизвестно в кого, а бывали случаи
палили друг в друга. И только с рассветом начинали разбираться, что стреляли в
своих. Часто немцы вызывали авиацию, которая бомбила предполагаемые районы
расположения партизан.
После такой бомбежки комиссар всегда с улыбкой говорил:
«Читайте немецкую газету, в которой обязательно будет указано, что уничтожено
огромное количество партизан, разрушены базы партизанские и т.д.» Нам в бригаду
регулярно доставляли немецкие газеты, и после каждого такого эпизода было точно
написано, как говорил комиссар. Андрей Дмитриевич заранее определял их газетную
стряпню.
Попытку вести борьбу с партизанами немцы пробовали с
привлечением из различных районов полицаев. Но из этого сброда организованной
борьбы не получалось. Они были мастера расправляться с беззащитным мирным
населением, с женщинами, стариками и детьми. Однажды осенью 1942 года немцы
собрали такой сброд и начали наступать на лесной массив, где располагался штаб
бригады и четыре отряда: Михайловский, Железняка, Тростянский и
кавалерийский.
Бригада была извещена об их подготовке, наличии сил и
когда начнут наступать. К отражению атак этого наступления было все
подготовлено. Когда весь этот сброд подпустили на расстояние 100-150 метров,
партизаны открыли сильный прицельный огонь. От их атаки ничего не осталось,
часть их нашла здесь могилу, а часть обратилась в бегство. С брезгливостью
приходится вспоминать об этих подонках, которые предали свою Родину и пошли в
услужение к фашистам. Их и немцы не считали за людей. Когда немцы начали
наступать, то в первой цепи гнали этих подонков, а сами немцы шли с автоматами
за их спинами и кричали по-русски «предатели вперед». Этот бой длился недолго,
но беспокойства бригаде принес немало.
Обычно, после каждой такой неудачи немцы старались
отыграться на мирных жителях. Уходя, они сжигали окрестные села и расстреливали
мирных жителей, кто не успел уйти в лес. Андрей Дмитриевич напомнил, что свое
бегство эта сволочь попытается выместить на мирных жителях.
Комиссар не ошибся. Через некоторое время прибыл связной
и сообщил, что каратели запалили деревню Макаровку и согнали жителей в одно
помещение. Командир и комиссар бригады приказали срочно выступить на помощь,
возможно, еще успеем спасти местных жителей.
Для охраны лагеря осталось несколько десятков партизан,
остальные форсированным маршем выступили в погоню за этими предателями. Мы не
успели. К нашему приходу они уже совершили свое черное дело и поспешно смылись.
Я не представлял себе, что люди способны на такое зверство. Согнать детей,
женщин, стариков в помещение и сжечь живыми – это уму непостижимо.
Причем полицаи иногда в зверствах усердствовали больше
немцев, показывая свое холуйское усердие перед хозяевами. Как всегда, они во
всех газетах районных, где они выходили, и Курской раззвонили об уничтожении
большой группы партизан.
С партизанами вести борьбу у них кишка тонка, а
отрабатывать хлеб, которым их кормили, нужно. Так они отчитывались о борьбе с
партизанами количеством сожженных деревень и уничтожением беззащитных мирных
жителей. Немецкому командованию, видать, становилось невмоготу от активных
действий партизан в этих районах. Партизаны все их тылы держали в постоянном
страхе. Внезапность появления партизан и их активные действия наносили немцам
большие потери и, как правило, обращали их в беспорядочное бегство.
|