В конце августа месяца мы закончили лагерные занятия, выполнили успешно все боевые артиллерийские стрельбы и возвратились на зимние квартиры в город Киев. В первой половине сентября шла упорная подготовка к переводным экзаменам, а таковых было больше, чем нужно, и в период экзаменов времени на подготовку к ним почти не оставалось. Представьте себе, что в течение пятнадцати дней нужно сдать около десяти экзаменов. Поэтому планомерная и упорная работа над пройденным материалом в течение всего года имела решающее значение для успешной сдачи переводных экзаменов. Во второй половине сентября сдали все экзамены и с первого октября нам предоставлялся месячный отпуск.

Если кто провалил тот или иной экзамен, он должен был ликвидировать академическую задолженность до начала следующего года обучения. То есть готовить и сдавать повторно экзамены за счет своего очередного отпуска. Эта мера наказания нерадивых слушателей была правильной.

Денег нам платили на первом курсе мало – всего тридцать рублей, поэтому на отпуск их скапливалось довольно мало, хватало только на скромное проведение времени. Поскольку я не курил и спиртного не употреблял, к отпуску собрал небольшую сумму и во время отпуска мог себе позволить некоторую роскошь. В отпуск я решил сначала на короткое время заехать в Ленинград, повидать там старых друзей по работе и учебе, забрать личные вещи, гармошку и отправиться к родным в деревню, которых не видел три с лишним года. На дорогу деньги тратить не требовалось, нам проездные документы в оба конца выдавали бесплатно. Как всегда на железнодорожную станцию за мной приехал отец. Станция ближайшая была от нашей деревни на расстоянии 30 километров. Встреча наша была радостной и трогательной. Отец меня очень любил, жалел и считал все еще ребенком. В деревне безо всяких забот я отдохнул две недели, повстречался со старыми друзьями, которые в это время тоже оказались в деревне. Они приезжали в гости из Москвы к престольному празднику – Сергову дню. Однако, в это время в деревне не разгуляешься, время самое отвратительное, идут частые дожди, много грязи, даже трудно пройти.

У родных я узнал, где Настя, то есть моя жена. Я уже думал, что длительная наша разлука могла привести к полному разрыву. За это время мы уже прекратили всякую переписку. Жена моя по-прежнему проживала в Москве у родных и, надо сказать, надеялась на нашу встречу. Она поступила работать на шелкоткацкий комбинат им. Щербакова и была там на хорошем счету.

Настя оказалась очень терпеливой и порядочной женщиной. Я перед ней оказался виноватым и в большом долгу. Меня потянуло к ней и надо было решить окончательно наши взаимоотношения. Время отпуска подходило к концу, и я срочно стал собираться в Москву. Предварительно, на станции я ей отправил телеграмму, рассуждая так: если придет встречать меня, значит есть какая-то надежда на примирение, если не придет встречать, я останавливаюсь на коротке у своих родственников и возвращаюсь обратно в училище.

В Москву на Киевский вокзал я приехал очень поздно. В пути все время думал, придет жена встречать или нет. Какова же была радость, когда я увидел на перроне Настю. Поздоровались мы очень сухо, не похоже, что это встретились муж и жена. Разговор вначале не клеился. Настя спросила у меня, куда я сейчас поеду.

Я ответил: «Раз ты пришла встречать, следовательно, поеду к тебе, если не возражаешь». Настя ответила положительно, и мы отправились на квартиру к ее родным. Ни я, ни она, очевидно, не могли предположить, как к нашему визиту отнесутся ее родные после столь длительной разлуки. Ведь через несколько дней предстояла снова разлука до очередного отпуска, то есть – на год. Однако, все наши опасения оказались напрасными, встреча оказалась хотя и сдержанной, но теплой. Был приготовлен ужин, за которым обсудили все наши вопросы будущей жизни. Естественно, мой отъезд снова не особо радовал их, да и нас тоже. Но делать было нечего, ведь не мог же я теперь бросать учебу на полпути.

Время моего отпуска пришло к концу, нужно было возвращаться, я дал телеграмму в училище, что задерживаюсь с приездом. Это было основанием для начальства, чтобы не проявлять беспокойства, что со мной что-то случилось. Возвратиться я должен был к 31 октября, а возвратился только 10 ноября.

Хотя я взял справку в поликлинике г. Москвы, что задержался не только по семейным обстоятельствам, но и по болезни, все-таки в армии не прибыть во время на службу считается большим чрезвычайным происшествием.